Вот кажутся нелепыми слова,

написанные вдруг:

«Ты для меня.

Ты мой последний круг.»

Но почему?

Но почему последний?

Прислушиваюсь к слабому движенью,

Дыханью слабому слепого существа

Оно не ведает реалий естества,

Твердит свой мир: то страшный, то забавный

Больной фантазией рожденный для утрат…

Перебираю сказанное,

пью,

послушно окунаюсь,

узнаю

и растворяюсь…

Дом на берегу.

Знакомый дом —

я часто его строю

Вот подойду и тихо приоткрою

податливую ласковую дверь.

Пока приоткрываю,

скрип петель

подаст мне знак:

А в доме кто-то есть…

Так значит ты тропинку отыскала?

И я замру.

Не хочется мешать.

Попривыкай.

Откуда ты узнала, что это дом,

что в этом можно жить?

И это ты стояла

на краешке обрыва у скалы,

И озеро оттуда наблюдала.

Я прятался за мощные стволы,

и дом укрыл,

Но, видимо, напрасно,

И ленточку твою я подобрал возле ручья,

где часто отдыхаю.

Теперь стою,

тихонечко вздыхаю

и, видимо, боюсь к тебе войти…

Да что же это я!

— Как ты нашла мой дом?

— А я и не искала.

Сам нашелся.

Медленно бредет

из одного притушенного зала

В другой

такой же, мрачный и сырой.

Покой.

С шершавых стен струится влага,

Мышей летучих мягкая ватага

Шевелится в углу под потолком,

свисающем гранитною громадой.

И мыши виснут,

и растеньям надо.

Мохнатыми пучками там и тут

На тонких стебельках, как на веревках,

По стенам ползают,

цепляются за все

Вдруг собираясь гроздью,

да так ловко,

Мохнатые,

зеленые,

лежат.

Два глаза красных из пучка глядят.

А то поднимутся на тонких стебельках,

Качаясь в робком танце любопытства

И не смущаются подобного бесстыдства,

Рассматривая женщину в упор.

Она бредет ничто не замечая.

Неровный пол

ступеньками спешит,

не зная, что к воде

Торопит ноги прямо к черноте,

что придавила озеро

и в нем же отразилась.

А нам граница тонкая открылась

Между земной и водной чернотой.

— Здесь так печально…

А тебе не грустно?

— Конечно, грустно.

Не ходи туда.

— Хочу купаться.

— Это не вода.

Возьми вот это.

Подаю ей камень.

Он чуть испуганно прилег ей на ладонь,

Немного полежал

и вот огонь

Не обжигающий,

а теплый и манящий

В нем загорелся и поплыл вперед.

И осветил неровную дорогу.

Она за ним чуть взглядом повела

немного,

Следом не пошла.

Откинув волосы присела осторожно

И смотрит в воду.

Зачерпнула горсть,

Метнула взгляд

с вопросом изумленным,

А у меня ответа не нашлось,

лишь бормотанье.

 

— Не ходи туда.

— Но почему же?

— Это не вода…

— Ты мне мешаешь!

— Ладно, исчезаю.

Найдешь меня в каминном.

— Постараюсь.

Она не верит мне.

Всю скинула одежду,

 

Крадется берегом,

ступая по камням

К воде подходит,

та ее принять

готова,

чуть приподнялась

и расступилась,

мягко пропуская.

Я-то знаю,

что будет дальше.

Легкая волна

подхватит креслом мягким

всю ее лаская,

волнуя тело,

душу щекоча,

подхватит, легкая, стремительно врезаясь.

Все расступается пред ней,

едва касаясь,

поигрывая,

ветром трепеща.

Круженья,

повороты,

взлеты,

в пропасть.

Закружит,

заворожит,

захмелит

и вдруг отпустит:

Вот тебе,

смотри,

Смотри,

смотри же все мои печали —

Вот эти,

легкие вначале,

А вот пожеще,

здесь уже беда.

Смотри, смотри, какая ерунда

здесь собирается,

Они сюда стекают

и никуда потом не исчезают.

Только зря

ты не послушалась…

 

Понурая вошла,

присела в кресло,

тихо провалилась,

Надолго замолчала,

задремав.

А я, свидетелем случайным став

нечаянного сна,

Сижу не шелохнувшись.

Разглядываю спящее лицо,

нахмуренные брови…

Ты, очнувшись,

меня здесь не найдешь —

я ускользну.

Пока же, случай щедрый, я смотрю,

Смотрю своих печалей отраженье.

Зачем ты не послушала меня?

Но ты во сне меняешь положенье

И выраженье новое лица,

И я не в силах больше отрицать,

И путаться в понятиях своих

Беру тебя тихонько на руки,

А сонная ты, чудо,

обняла,

Прижалась как к родному.

Ты права —

Я вымогатель,

попрошайка.

Как нежна

Твоя рука,

доверчива пока,

пока ты спишь.

Кощунствуя лечу

с тобою на руках.

Я так хочу,

чтоб не кончались сладкие мгновенья.

Ведь ты проснешься —

я тебе чужой.

Ну а пока,

любимая,

я твой.

Забудь что видела,

тебе туда не надо,

Там не вода.

Не делай никогда

ты этих глупостей.

Спускаюсь, бережно придерживая ношу.

Ну отпусти меня

Нет, я тебя не брошу.

Как крепко прижимается она.

Захлестывает теплая волна

И я не в силах отпустить,

но мне спешить,

Спешить —

не то проснется.

Вот так, любимая,

не надо,

отпусти.

А что забыла —

больше не вернется.

А я пойду,

что ты наделала со мной…

Я осторожно прикрываю дверь:

— Ты не скрипи,

особенно теперь

Посторожи, чтоб ветер не стучал

И не пускай туда —

ей холодно сейчас.

Потом,

потом.

Как трудно удаляться от нее,

Как больно,

и чем дальше,

тем сильней.

Теперь и к этому мне надо привыкать:

Ночами тоже мучаться,

не спать

И звать ее,

молиться, чтоб пришла

А ей какое дело до меня …

 

Сегодня снова день ее прихода.

Так кажется… Конечно же придет.

Вон той тропинкой.,

А вот здесь свернет.

Пройдет у каменного свода.

Подам ей руку,

а она,

случайным жестом лишь ответит.

Ответит ли?

Фантазия одна.

Пройдет сторонкой,

спустится к воде.

И озеро тот час ее заметит,

плеснет волной прозрачной.

И везде

Ее встречают радостно:

и птицы,

и ветер зарезвится в волосах,

обнимет, приподнимет, закружит

опустит мягко в лодку.

Та сидит

И смотрит, ожидая.

 

Ну, а я

Покорно оттолкнусь опять от скал,

Ведь я давно ее такую вот искал,

И потому послушен словно раб,

И каждому приходу страшно рад,

И будем плыть рекой воображенья,

Спускаясь вдоль фантазии моей.

Она вперед подастся в нетерпенье,

Ей к берегу захочется скорей,

Уйдет, не оглянувшись —

я останусь.

А там ее уж ожидает грот

в четвертом зале.

И она войдет…